Святое святым

Вот по таким мотивам и случилось мне недавно посетить воскресное богослужение евангельских христиан-баптистов. И, что весьма кстати, это оказался еще и день "Преломления" или, как здесь еще говорят, "Вечери Господней". Именно то, что у нас привычнее называется Таинством Причащения. Такое священнодействие совершается у евангельских христиан примерно раз в месяц. И именно в такой день, не подгадывая специально, я и попал…

Собственно говоря, это не первое мое посещение богослужений баптистов. Но последний раз было это, пожалуй, с десяток лет назад. Многое забылось, но и многое просто видится уже в ином свете, глубже как-то - ведь, сколько передумано на тему "что и как есть в Церкви и как должно быть". Да и смотришь теперь, послужив в священном сане, как-то шире - не по субъективному только восприятию "нравится - не нравится, подходит мне - не подходит". Явление религиозной жизни представляется более как данность, имеющее право на существование вне зависимости от моих личных предпочтений. И результат не в том, что мне "здесь хорошо (плохо)", а в том, насколько соответствуют плоды деятельности заявленным принципам.

На утреннее богослужение я немного опоздал. Уже была прочитана первая проповедь, что-то пел хор… Впрочем не "что-то", а "Отче наш"… Вообще все богослужение не только баптистов, но и сходных с ним протестантских течений строится на чередовании проповеди, пения (хорового или общего) и кратких (в нашем понимании) молитв. Здесь необходимо пояснение. Часто православное понимание "качества" молитвы опирается прежде всего на ее продолжительность во времени. Молился долго - "послужил для Господа". Чем дольше, чем лучше - так думают многие, даже священнослужители. Но при этом забывается, что цель молитвы - живой контакт с Богом, в котором важно не многословие и даже не "труд",а, говоря по-современному, качество связи, когда Бог внимает тебе по каналам веры и ты адекватно слышишь, что он говорит тебе. Достаточно расхожий, но не лишенный смысла упрек в сторону православных. Поэтому полезно поторить: "А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны" (Матф.6:7). Есть молитва, которую произносит кто-то один, а есть и такая, что начинает один, а после него подхватывает другой, причем спонтанно, именно любой другой, у кого есть на сердце что сказать. Вот эта, самая продолжительная, как я заметил по часам, длилась… 5 минут. Мало? Но кое-что я еще скажу об этом дальше…

Итак, пели "Отче наш"… Войдя боковой дверью, я остановился почти у самых дверей. Церковь была явно переполнена. Как мне потом сказали, всего зарегистрированных членов общины около 100. А мест всего чуть больше 500. Не все приходят утром, вечером тоже "Вечеря Господня". Но все равно тесно. Благодаря трансляции, кто-то находит место в подсобных помещениях, кто-то стоит. И вот тут первое, что бросается в глаза - невероятное уважение к пожилому человеку. Вопреки расхожему представлению, что протестантизм это нечто "для молодых", здесь, если можно так сказать, сущий рай для бабушек. Именно им отданы лучшие места. Вдоль рядов ходят предупредительные мужчины с беджиками "Распорядитель". Если, допустим, мое появление было оставлено без внимания, то к старушке, что вошла со мной, тут же подошел один из таких распорядителей, немедленно отыскавший ей место и почтительно препроводивший к нему. Почти все сидячие места внизу заняты людьми пожилого возраста. Всмотревшись внимательнее, я вдруг с горечью подумал, что таких дряхлых старушек нет в православных церквах. Нет просто потому, что наши старушки это особое боевое племя, способное на борьбу за место в храме и даже, если понадобиться, на таран сквозь толщу толпы. А неспособные по дряхлости к таким "подвигам"? где они? Неужели все перешли к баптистам? Нет, конечно. Они просто сидят дома, в большинстве забытые и никому ненужные.

Запомнился такой характерный эпизод. Какой-то такой еле передвигающей ноги бабушке понадобилась выйти. Опять ее взял под опеку распорядитель. Чинно взяв ее под руку, он терпеливо переступая вместе с еле передвигающейся подопечной, двинулся к выходу. Спустя некоторое время, эта блаженная пара прошествовала обратно. Лицо распорядителя.. в нем не было ни тени досадливого равнодушия человека, который выполняет нечто "по долгу". Напротив, оно лучилось радостью служения "во славу Божию"… Да здесь исполнялись эти слова, которые мы привыкли ляпать где ни попадя, иногда сквозь зубы…

Детей почти не видно. Если и есть, то достаточно взрослые. Где же та малышня, что обычно толпится на наших богослужениях и от скуки вздымающая на дыбы весь храм? Тем более, что семьи баптистов, как правило, многодетны. Оказывается, внизу есть комната матери и ребенка. Часто с малыми детьми дома остается один из родителей, а потом приходит вечером. Кроме того, с утра до самого вечера занятия в Воскресной школе. Ее здание рядом. Несколько смен. Всего в школе около800 человек. Немыслимое для православной Воскресной школы число. Как видим, неистового желания заставить детей "присутствовать" на богослужении нет. Но дети в большинстве своем почему-то вырастают верующими и верными своей церкви.

Само богослужение было достаточно продолжительным, примерно соизмеримым по времени с православной Литургией. Три проповеди, каждая по минут 20… Песнопения, молитвы, особые молитвы над хлебом, потом над вином. Причащение. И тема одна - Евхаристия. Христос, Его Тайная Вечеря с учениками, Его Страдания, Его Жертва и наше Спасение, дарованное через нее. Невероятная Евхаристичность и Христоцентричность. Практика нашего литургического служения крайне далека от этого. Я еще подумал: "Как же враг ("какой же гад!" - я даже так выразился в мыслях) умудрился "вычеркнуть" из нашей Литургии как раз то, что составляет ее существо!". Только священники, и то отвлекаемые фоновым пением хора, прочитывают те важнейшие чудеснейшие слова, которые называются "Евхаристическим каноном". Люди не слышат их, часто просто о них не ведают. Как всегда, хороша наша теория, но сколь же не соответствует ей практика! Зачем же тогда эти теории?

Однажды я ввел в церкви, где служу, "самочиние". Дело в том, что у нас не редкость, когда священник вслух читает "тайные молитвы". Но при этом ему приходиться соперничать с хором, перекрикивать его. Тогда как на самом деле "священник-хор" это диалог. Хор завершает слова священника, концентрируя на них внимание. Священник говорит дальше, и хору надо бы благоговейно помолчать. Но нет, он медленно тянет, растягивая слова до неузнаваемости - лишь бы не было "пауз". И вот я попросил хор просто спеть свою часть. Не спеша и не растягивая. А я помолчу. Они кончили, я читаю. Они завершают. Короче, диалог как диалог, без перебивания и со смыслом. Результат превзошел все ожидания. Такого молитвенного подъема я давно не ощущал. Нечто подобное пережили все - и хор, и народ. Многие подходили специально поблагодарить. Но радости этой было не суждено долго длиться. После одной из служб я обнаружил в нашей священнической комнате записку настоятеля: "Отец Александр! НАСТОЯТЕЛЬно прошу Вас не экспериментировать над Божественной Литургией". У нас хороший настоятель, у нас хорошие отношения. Мы, конечно, потом и просто поговорили об этом. Самое удивительное, что не только "самочиние" , но и "очень длинно". "Такое ощущение", как он сказал. А сказал это он потому, что понимал - объективно это совершенно не так. Я служу Литургию динамично, быстрее всех священников. Если не затягивать, то при умеренном количестве записок, она вся уложиться в один час. Кстати, такая продолжительность Литургии упомянута где-то в Типиконе. "Самочиние" удлиняло службу на 15 минут. "Всего 15 минут!" - "Не знаю, но как-то длинно, просто невыносимо ждать". При этом есть противоположный пример - другой наш священник умудряется иногда служить Литургию часа три, а то и больше. Все страдают, изнывают, особенно пришедшие с детьми… Иногда подшучивает над такой продолжительностью и настоятель. Но - не возражает! Ибо такая продолжительность свята! За счет длинной проповеди, множества тропарей, поминовений, просто пауз, дополнительных молебнов после заамвонной молитвы… Все можно! Нельзя только внятно воспринять Евхаристический канон. Нельзя исключить декоративные прошения о несуществующих в современной церкви "оглашенных". Потом призывы к ним же, несуществующим - "изыдите!" Еще раз подчеркну - настоятель у нас достойнейший священник, мне во многом далеко до него. Дело не в его личном восприятии. Просто нас так уловил враг - вроде и трудно оспорить то, что я делал, но "самочиние" налицо. И это тоже я не могу оспорить. Пришлось вернуться к прежнему "благочинному" служению.

Кроме того, еще такая деталь. Каждый день года у нас если не праздник, то память святого. Часто значительного. Ему поем тропари, ему "величание". О нем проповедь. В лучшем случае на тему положенного в этот день евангельского чтения. Сегодня день такой-то иконы, сегодня день такого-то святого… Кто скажет, что сегодня День Евхаристии? Это будет "неинтересно". А ведь еще так хочется всевозможных прибамбасов - памятей, иконочек, маслиц, освящений… До Христа ли нам? Когда я по понедельникам служу молебен о здравии болящих, то в конце читаю две молитвы - Господу и великомученику Пантелеимону. И так явно - молитва ко Господу вполуха, и немедленное преклонение и благоговейное молчание при молитве великомученику.

Но вернемся к баптистам. Здесь даже не каждое воскресенье Вечеря Господня именно потому, как я понял, что это позволяет раз в месяц сконцентрировать все духовное напряжение на переживании Евхаристии, и только ее! Все проповеди - это осмысление Евхаристии. Да, здесь принимают не Тело и Кровь… И об этом напоминалось в одной из проповедей. Здесь раздается освященный хлеб и освященное вино. Опять та же картина - вроде теоретически статус пониже - куда им до нашего с их символическим воспоминанием. А на деле - символизм это несравненно живее, евхаристия действеннее, присутствие Бога актуальнее. Все богослужение проникнуто переживанием Величия Жертвы и Радости Спасения. Хочу снова вспомнить эту пятиминутную молитву, произносимую одним, другим, третьим по очереди. Было видно, что это простые , вот сейчас легшие на душу слова. Но в этих простых прошениях тоже не было ни единого отступления от темы Евхаристии. Было ощущение что пространство и время сжалось в этой точке. Все, предел! 5 минут! И быть может мгновение Господа больше нашей вечности…

В конце приветствия гостей из разных городов. Просьбы передать ответные. Будничные объявления. Среди них сообщение о болезни одного, как я понял, пресвитере или проповеднике. С сердцем он оказался в больнице. "Просьба не тревожить больного посещениями - это сердце. А так же не докучать звонками жене, отвлекая от детей и хозяйства. Лучшее, что мы можем сделать - это молитва" Примерно так было сказано. И я подумал - у нас-то, скорее всего, не каждый и вспомнит, уж докучать точно не будут. А то и забудут человека, когда побольше время пройдет.

Потом опять помолились о самых простых нуждах, особенно актуальных для того или иного человека. Той попросили Бога помощи в беременности, тому в решении жилищного вопроса… Как это далеко от нашего перемалывания множества анонимных имен их записок.

Вот и конец. Я ухожу. А мой знакомый, дьякон, остается. Сейчас все служители поедут по домам болящих и немощных, чтобы каждый смог принять участие в Вечере Господней. Это не частная треба по особой просьбе. Это естественное продолжение Евхаристии.

Выходят люди. В них нет этой нарочитой "смиренности", составляющей хороший тон в православии. Ведь где, как Нине в христианстве, достоинство человека поднято на такую божественную высоту. Но мы, не доверяя Евангелию, твердим - червяк ты, человек, гнида недостойная. И человек привыкает к тому, что он никчемный, неисправимо грешный. И ему даже так хорошо. Он упивается своей низостью, гордиться ей. "Я? Святой? Не смею и дерзать. Я хуже всех!" И тут же непримиримая гордость обладателя "истинной веры", враждебная брезгливость к католикам и "всяким там" сектантам… Как это сопоставить?

…Вечером похожее по структуре богослужение, но короче. Причастие для тех, кто не был по каким-то причинам утром. Людей немало, но уже не так, как утром - есть свободные места. Но после богослужения еще не конец. С часов 8 вечера начинается молодежное собрание. По виду обычная молодежь - смех, разговоры. Но вот садятся… Внимательно слушают и поют. Приходят пресвитер и опытные проповедники, которым письменно и устно задают множество животрепещущих вопросов о том, как жить, как вести себя верующему в различных ситуациях. А те отвечают не сразу - сначала опрашивают, у кого есть какие мнения по заданному вопросу. Готовых рецептов нет - надо учиться думать каждому и над каждым отдельным случаем конкретно.

Что же сказать в итоге? Конечно, многое кажется упрощенным, особенно пение. Лично я не все могу принять даже чисто эстетически. Все же за православием века особой культуры. Святые отцы, передавшие нам такой заряд богословия, что его уровень до сих пор гораздо выше. Много у нас преимуществ. Думаешь - вот у нас есть то-то, а у них нет… При том, что в принципе многое из позитивного у баптистов теоретически вполне сочетаемо с православием, и даже там было в древности. Тогда как многое из православия просто принципиально неприемлемо у протестантов. Но опять же - теории, теории… А практика? У нас есть все, у нас многое лучше, но чего-то такого нет, что там твердо и явственно существует. Чего-то важного. Даже не сразу сообразишь чего… А сообразишь, то лучше не писать. Да я было и написал - кто успел, тот прочитал... Хотя, все же, сказать, что ЭТОГО вовсе нет в ПРАВОСЛАВИИ - это перебор. Что говорится, "ради красного словца..." Каюсь. И надеюсь, что неброские и редкие среди плевел зерна заколосятся-таки на нашей ниве. Почва все же плодородная.